Страница 1 из 2

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу «Занимательная химия» и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.
С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.
Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
─ Они знаете какие! ─ говорил он. ─ Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами. Я говорю Мишке:
─ Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.
─ Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать.
Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
─ Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок.
─ Сегодня уже поздно, ─ ответил я. ─ Завтра поедем.

─ Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.
─ Ничего, ─ говорю я. ─ Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.
Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.
На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.
─ Что ж ты, ─ говорю, ─ не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!
─ Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.
─ Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.
─ Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.
─ Где же кастрюля? Тут только сковородка, ─ говорю я.
─ Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.
Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.
─ Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? ─ спрашиваю я.
─ Ну да, ─ говорит Мишка. ─ Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.
─ Что же тебе мама сказала?
─ Ничего не сказала. Она ещё не видела.
─ А когда увидит?
─ Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.
─ Это долго ждать, пока ты вырастешь!
─ Ничего.
Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.
─ Ну вот, ─ говорит, ─ высохнут ─ и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.
─ Зачем от него прятать?
─ Слопает.
─ Как ─ слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?
─ Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу ─ а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.
─ Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.
─ В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила ─ они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, ─ говорит Мишка.
Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
─ Ты ведь знаешь, какой Дружок, ─ говорит Мишка. ─ Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен ─ один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось ─ его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю:
─ Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо. Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.
─ Я такой человек, ─ хвалился он, ─ уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит. Забрались мы в самую чащу.
─ Надо рубить поскорей, ─ говорю я. ─ Скоро и темнеть начнёт.
─ Что ж рубить, когда нечего рубить!
─ Да вот, ─ говорю, ─ хорошая ёлка.
Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:
─ Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.
─ Как это ─ куцая?
─ Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!
Нашли мы другую ёлку.
─ А эта хромая, ─ говорит Мишка.
─ Как ─ хромая?

─ Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.
─ Какая нога?
─ Ну, ствол.
─ Ствол! Так бы и говорил! Нашли мы ещё одну ёлку.
─ Лысая, ─ говорит Мишка.
─ Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?
─ Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!
И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!
─ Ну, ─ говорю, ─ тебя слушать ─ до ночи ёлки не срубишь!
Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:
─ Руби поскорей, нам домой ехать пора.
А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил ─ ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.
─ Может, мы не в ту сторону идём? ─ говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли ─ всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.
─ Вот видишь, ─ говорю, ─ что ты наделал!
─ Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.
─ А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!
─ Что ты! ─ испугался Мишка. ─ Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.
Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.
─ Давай кричать! ─ говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:
─ Ау!
«Ау!» ─ ответило эхо.
─ Ау! Ау-у! ─ закричали мы снова что было силы. «Ау! Ау-у!» ─ повторило эхо.
─ Может быть, нам лучше не кричать? ─ говорит Мишка.
─ Почему?
─ Ещё волки услышат и прибегут.
─ Тут, наверно, никаких волков нет.
─ А вдруг есть! Лучше пойдём скорее. Я говорю:
─ Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.
Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:
─ А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?
─ Бросать в них горящие головешки, -говорю я.
─ А где их брать, эти головешки?
─ Развести костёр ─ вот тебе и головешки.
─ А у тебя есть спички?
─ Нету.
─ А они на дерево могут влезть?
─ Кто?
─ Да волки.
─ Волки? Нет, не могут.
─ Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.
─ Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!
─ Почему не просидишь?
─ Замёрзнешь и свалишься.
─ Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.
─ Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения ─ сразу замёрзнешь.
─ А зачем сидеть без движения? ─ говорит Мишка. ─ Можно сидеть и ногами дрыгать.
─ Это устанешь ─ целую ночь на дереве ногами дрыгать! Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.
Мы очень устали.
─ Давай бросим ёлки! ─ говорю я.
─ Жалко, ─ говорит Мишка. ─ Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?
─ Тут нам бы самим, ─ говорю, ─ выбраться! Чего ещё о ёлках думать!
─ Постой, ─ говорит Мишка. ─ Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.
Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю ─ нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.

Я кричу:
─ Мишка!
А он не отвечает.
─ Мишка! Эй! Куда же ты делся?
Нет ответа.
Я пошёл осторожно вперёд, смотрю ─ а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу ─ внизу шевелится что-то тёмное.
─ Эй! Это ты, Мишка?
─ Я! Я, кажется, с горы скатился!
─ Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...
─ Ответишь тут, когда я ногу ушиб! Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.
─ Что с тобой?
─ Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.
─ Больно?
─ Больно! Я посижу.
─ Ну, давай посидим, ─ говорю я. Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод. Я говорю:
─ Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!
Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.
─ Не могу, ─ говорит.
─ Что же теперь делать? Давай я понесу тебя на закорках, ─ говорю я.
─ Да разве ты донесёшь?
─ Давай попробую.
Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.
─ Ну, неси! ─ говорит Мишка.
Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся ─ и бух в снег.
─ Ай! ─ заорал Мишка. ─ У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!
─ Я же не нарочно!
─ Не брался бы, если не можешь!
─ Горе мне с тобой! ─ говорю я. ─ То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадёшь тут с тобой!

• Тип: mp3
• Размер: 45,5 МБ
• Продолжительность: 00:24:52
• Скачать рассказ бесплатно

• Слушать рассказ online

Your browser does not support HTML5 audio + video.

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу «Занимательная химия» и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.

–　Они знаете какие!　– говорил он.　– Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами.

Я говорю Мишке:

–　Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.

–　Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать.

Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:

–　Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся на праздник без ёлок.

–　Сегодня уже поздно,　– ответил я.　– Завтра поедем.

–　Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.

–　Ничего,　– говорю я.　– Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.

–　Что ж ты,　– говорю,　– не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

–　Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

–　Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.　– Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

–　Где же кастрюля? Тут только сковородка, говорю я.

–　Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.

–　Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась?　– спрашиваю я.

–　Ну да,　– говорит Мишка.　– Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

–　Что же тебе мама сказала?

–　Ничего не сказала. Она ещё не видела.

–　А когда увидит?

–　Ну что ж… Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

–　Это долго ждать, пока ты вырастешь!

–　Ничего.

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

–　Ну вот,　– говорит,　– высохнут – и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

–　Зачем от него прятать?

–　Слопает.

–　Как – слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

–　Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу – а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.

–　Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

–　В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила – они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

–　Ты ведь знаешь, какой Дружок,　– говорит Мишка.　– Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен – один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось – его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили.

Я говорю:

–　Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.

Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Ёлок кругом много, только Мишке они все не нравились.

–　Я такой человек,　– хвалился он,　– уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит.

Забрались мы в самую чащу.

–　Надо рубить поскорей,　– говорю я.　– Скоро и темнеть начнёт.

–　Что ж рубить, когда нечего рубить!

–　Да вот,　– говорю,　– хорошая ёлка.

Мишка осмотрел ёлку как следует со всех сторон и говорит:

–　Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

–　Как это – куцая?

–　Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!

Нашли мы другую ёлку.

–　А эта хромая,　– говорит Мишка.

–　Как – хромая?

–　Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.

–　Какая нога?

–　Ну, ствол.

–　Ствол! Так бы и говорил!

Нашли мы ещё одну ёлку.

–　Лысая,　– говорит Мишка.

–　Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?

–　Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!

И гак всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!

–　Ну,　– говорю,　– тебя слушать – до ночи ёлки не срубишь!

Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:

–　Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил – ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.

–　Может, мы не в ту сторону идём?　– говорит Мишка.

Пошли мы в другую сторону. Шли, шли – всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

–　Вот видишь,　– говорю,　– что ты наделал!

–　Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

–　А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!

–　Что ты!　– испугался Мишка.　– Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.

–　Давай кричать!　– говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

«Ау!» – ответило эхо.

–　Ау! Ау-у!　– закричали мы снова что было силы.

«Ау! Ау-у!» – повторило эхо.

–　Может быть, нам лучше не кричать?　– говорит Мишка.

–　Почему?

–　Ещё волки услышат и прибегут.

–　Тут, наверно, никаких волков нет.

–　А вдруг есть! Лучше пойдём скорее.

Я говорю:

–　Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:

–　А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

–　Бросать в них горящие головешки,　– говорю я.

–　А где их брать, эти головешки?

–　Развести костёр – вот тебе и головешки.

–　А у тебя есть спички?

–　А они на дерево могут влезть?

–　Да волки.

–　Волки? Нет, не могут.

–　Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

–　Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

–　Почему не просидишь?

–　Замёрзнешь и свалишься.

–　Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.

–　Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения – сразу замёрзнешь.

–　А зачем сидеть без движения?　– говорит Мишка.　– Можно сидеть и ногами дрыгать.

–　Это устанешь – целую ночь на дереве ногами дрыгать!

Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

–　Давай бросим ёлки!　– говорю я.

–　Жалко,　– говорит Мишка.　– Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?

–　Тут нам бы самим,　– говорю,　– выбраться! Чего ещё о ёлках думать!

–　Постой,　– говорит Мишка.　– Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.

Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли… Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю – нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.

–　Мишка!

А он не отвечает.

–　Мишка! Эй! Куда же ты делся?

Нет ответа.

Я пошёл осторожно вперёд, смотрю – а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу – внизу шевелится что-то тёмное.

–　Эй! Это ты, Мишка?

–　Я! Я, кажется, с горы скатился!

–　Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу…

–　Ответишь тут, когда я ногу ушиб!

Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.

–　Что с тобой?

–　Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.

–　Больно?

–　Больно! Я посижу.

–　Ну, давай посидим,　– говорю я.

Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод.

Я говорю:

–　Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!

Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.

–　Не могу,　– говорит.

–　Что же теперь делать? Давай я понесу тебя па закорках,　– говорю я.

–　Да разве ты донесёшь?

–　Давай попробую.

Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.

–　Ну, неси!　– говорит Мишка.

Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся – и бух в снег.

–　Ай!　– заорал Мишка.　– У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!

–　Я же не нарочно!

–　Не брался бы, если не можешь!

–　Горе мне с тобой!　– говорю я.　– То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся… Пропадёшь тут с тобой!

–　Можешь не пропадать!..

–　Как же не пропадать?

–　Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать.

–　Что же, я тебя бросить должен?

–　Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдёт – я и пойду.

–　Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.

–　Что же ты придумаешь?

–　Может быть, санки сделать? У нас топор есть.

–　Как же ты из топора санки сделаешь?

–　Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева – санки.

–　Всё равно гвоздей нет.

–　Надо подумать,　– говорю я.

И стал думать. А Мишка всё на снегу сидит. Я подтащил к нему ёлку и говорю:

–　Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься.

Он уселся на ёлку. Тут мне пришла в голову мысль.

–　Мишка,　– говорю я,　– а что, если тебя повезти на ёлке?

–　Как – на ёлке?

–　А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!

Я схватил ёлку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней – как на санках!

–　Замечательно!　– говорю я.　– На-ка, держи топор.

Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.

–　Мишка!　– говорю.　– Станция!

Издали уже слышался шум поезда.

–　Скорей!　– говорит Мишка.　– Опоздаем на поезд!

Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:

–　Ещё поднажми! Опоздаем!

Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая. Кто-то спросил:

–　Где вы взяли такую ободранную ёлку?

Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.

–　Ничего страшного нет,　– сказала она.　– Просто ушиб.

–　А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела,　– говорит Мишка. Кто-то сказал:

–　Ничего, до свадьбы заживёт!

Все засмеялись. Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая – конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.

–　Что же мы теперь будем делать?　– говорю я.　– У нас на двоих одна ёлка.

–　Отдай её на сегодня мне,　– говорит Мишка,　– и дело с концом.

–　Как это – с концом? Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь?

–　Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.

–　Хорошенькое,　– говорю,　– дело! У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет!

–　Ну ты пойми,　– говорит Мишка,　– ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без ёлки делать?

–　Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята ёлки не видели?

–　Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал – ничего не получается. Один дым, да и только!

–　А может быть, получится?

–　Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.

–　Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.

–　Если б у меня ёлка была,　– говорит Мишка,　– я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.

–　Нет,　– говорю,　– не могу я тебе ёлку отдать. У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было.

–　Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!

–　Что же, я тебя всегда выручать должен?

–　Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.

–　Хорошо,　– сказал я.　– Если так, отдай мне своего Дружка.

Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня – глаза у него были печальные – и сказал:

–　Нет, Дружка я не могу отдать.

–　Ну вот! Говорил «что угодно», а теперь…

–　Я забыл про Дружка… Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой.

–　Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был.

–　Он же не виноват, что он не породистый! Всё равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом… Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!

–　Ну ладно,　– говорю я,　– бери тогда ёлку даром.

–　Зачем даром? Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь. Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками? Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь.

–　Нет, не надо мне волшебного фонаря. Бери так.

–　Ты ведь столько трудился из-за ёлки – зачем отдавать даром?

–　Ну и пусть! Мне ничего не надо.

–　Ну, и мне даром не надо,　– говорит Мишка.

–　Так это ведь не совсем даром,　– говорю я.　– Просто так, ради дружбы. Дружба ведь дороже волшебного фонаря! Пусть это будет наша общая ёлка.

Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.

Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке – украшать нашу общую ёлку.

Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой. Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята.

–　Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её!　– обиделись они.

Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.

Мы остались одни в комнате. Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили. Никогда я не слыхал такого шума! А Мишка шумел больше всех. Ну, я-то понимал, почему он так разошёлся. Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал всё новые и новые фокусы.

Потом мы зажгли на ёлке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.

–　Ура!　– закричал Мишка.　– С Новым годом!

–　Ура!　– подхватили ребята.　– С Новым годом! Ур-а-а!

Мишка уже считал, что всё кончилось благополучно, и закричал:

–　А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом!

–　А бенгальские огни где же?　– закричал кто-то.

–　Бенгальские огни?　– растерялся Мишка.　– Они ещё не готовы.

–　Что же ты, позвал на ёлку, говорил, что бенгальские огни будут… Это обман!

–　Честное слово, ребята, никакого обмана нет! Бенгальские огни есть, только они ещё сырые…

–　Ну-ка, покажи. Может быть, они уже высохли. А может, никаких бенгальских огней нету?

Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками. Они уже высохли и превратились в твёрдые палочки.

–　Ну вот!　– закричали ребята.　– Совсем сухие! Что ты обманываешь!

–　Это только так кажется,　– оправдывался Мишка.　– Им ещё долго сохнуть надо. Они не будут гореть.

–　А вот мы сейчас посмотрим!　– закричали ребята.

Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке.

–　Постойте, ребята,　– кричал Мишка,　– надо проверить сначала!

Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк – северное сияние! Извержение вулкана! Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.

–　Ребята, а чай с пирогом?　– надрывался Мишка.

Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:

–　Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом!

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок.

Бенгальские огни

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу “Занимательная химия” и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.

Они знаете какие! - говорил он. - Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами. Я говорю Мишке:

Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.

Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать.

Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:

Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок.

Сегодня уже поздно, - ответил я. - Завтра поедем.

Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.

Ничего, - говорю я. - Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.

Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.

Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

Где же кастрюля? Тут только сковородка, - говорю я.

Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.

Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.

Ну да, - говорит Мишка. - Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

Что же тебе мама сказала?

Ничего не сказала. Она ещё не видела.

А когда увидит?

Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

Это долго ждать, пока ты вырастешь!

Ничего.

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

Зачем от него прятать?

Слопает.

Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.

Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, - говорит Мишка.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. - Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен - один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю:

Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо. Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.

Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит. Забрались мы в самую чащу.

Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнёт.

Что ж рубить, когда нечего рубить!

Да вот, - говорю, - хорошая ёлка.

Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:

Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

Как это - куцая?

Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!

Нашли мы другую ёлку.

А эта хромая, - говорит Мишка.

Как - хромая?

Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.

Какая нога?

Ну, ствол.

Ствол! Так бы и говорил! Нашли мы ещё одну ёлку.

Лысая, - говорит Мишка.

Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?

Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!

И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!

Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи ёлки не срубишь!

Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:

Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.

Может, мы не в ту сторону идём? - говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!

Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!

Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.

Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

Ау!

“Ау!” - ответило эхо.

Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы. “Ау! Ау-у!” - повторило эхо.

Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.

Почему?

Ещё волки услышат и прибегут.

Тут, наверно, никаких волков нет.

А вдруг есть! Лучше пойдём скорее. Я говорю:

Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:

А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

Бросать в них горящие головешки, -говорю я.

А где их брать, эти головешки?

Развести костёр - вот тебе и головешки.

А у тебя есть спички?

Нету.

А они на дерево могут влезть?

Кто?

Да волки.

Волки? Нет, не могут.

Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

Почему не просидишь?

Замёрзнешь и свалишься.

Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.

Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения - сразу замёрзнешь.

А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть и ногами дрыгать.

Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать! Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

Давай бросим ёлки! - говорю я.

Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?

Тут нам бы самим, - говорю, - выбраться! Чего ещё о ёлках думать!

Постой, - говорит Мишка. - Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.

Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю - нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.

Я кричу:

Мишка!

А он не отвечает.

Мишка! Эй! Куда же ты делся?

Нет ответа.

Я пошёл осторожно вперёд, смотрю - а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу - внизу шевелится что-то тёмное.

Эй! Это ты, Мишка?

Я! Я, кажется, с горы скатился!

Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...

Ответишь тут, когда я ногу ушиб! Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.

Что с тобой?

Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.

Больно?

Больно! Я посижу.

Ну, давай посидим, - говорю я. Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод. Я говорю:

Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!

Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.

Не могу, - говорит.

Что же теперь делать? Давай я понесу тебя на закорках, - говорю я.

Да разве ты донесёшь?

Давай попробую.

Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.

Ну, неси! - говорит Мишка.

Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся - и бух в снег.

Ай! - заорал Мишка. - У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!

Я же не нарочно!

Не брался бы, если не можешь!

Горе мне с тобой! - говорю я. - То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадёшь тут с тобой!

Можешь не пропадать!..

Как же не пропадать?

Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать.

Что же, я тебя бросить должен?

Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдёт - я и пойду.

Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.

Что же ты придумаешь?

Может быть, санки сделать? У нас топор есть.

Как же ты из топора санки сделаешь?

Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева - санки.

Всё равно гвоздей нет.

Надо подумать, - говорю я.

И стал думать. А Мишка всё на снегу сидит. Я подтащил к нему ёлку и говорю:

Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься.

Он уселся на ёлку. Тут мне пришла в голову мысль.

Мишка, - говорю я, - а что, если тебя повезти на ёлке?

Как - на ёлке?

А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!

Я схватил ёлку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней - как на санках!

Замечательно! - говорю я. - На-ка, держи топор. Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.

Мишка! - говорю. - Станция! Издали уже слышался шум поезда.

Скорей! - говорит Мишка. - Опоздаем на поезд! Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:

Ещё поднажми! Опоздаем!

Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая.

Кто-то спросил:

Где вы взяли такую ободранную ёлку?

Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.

Ничего страшного нет, - сказала она. - Просто ушиб.

А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, - говорит Мишка. Кто-то сказал:

Ничего, до свадьбы заживёт!

Все засмеялись. Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая - конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.

Что же мы теперь будем делать? - говорю я. - У нас на двоих одна ёлка.

Отдай её на сегодня мне, - говорит Мишка, - и дело с концом.

Как это - с концом? Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь?

Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.

Хорошенькое, - говорю, - дело! У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет!

Ну ты пойми, - говорит Мишка, - ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без ёлки делать?

Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята ёлки не видели?

Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал - ничего не получается. Один дым, да и только!

А может быть, получится?

Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.

Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.

Если б у меня ёлка была, - говорит Мишка, - я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.

Нет, - говорю, - не могу я тебе ёлку отдать. У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было.

Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!

Что же, я тебя всегда выручать должен?

- "Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.

Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.

Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке - украшать нашу общую ёлку.

Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой. Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята.

Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её! - обиделись они.

Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, а потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год. - А бенгальские огни где же? - закричал кто-то.

А вот мы сейчас посмотрим! - закричали ребята. Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке.

Постойте, ребята, - кричал Мишка, - надо проверить сначала!

Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк - северное сияние! Извержение вулкана! Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.

Ребята, а чай с пирогом? - надрывался Мишка. Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:

Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом!

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок

Спасибо блогу "Сказки"

http://vseskazki.su/avtorskie-skazki/n-nosov-rasskazi/bengalskie-ogni.html

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу “Занимательная химия” и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.

Они знаете какие! - говорил он. - Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами. Я говорю Мишке:

Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.

Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать.

Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:

Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок.

Сегодня уже поздно, - ответил я. - Завтра поедем.

Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.

Ничего, - говорю я. - Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.

Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.

Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

Где же кастрюля? Тут только сковородка, - говорю я.

Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.

Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.

Ну да, - говорит Мишка. - Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

Что же тебе мама сказала?

Ничего не сказала. Она ещё не видела.

А когда увидит?

Ну что ж… Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

Это долго ждать, пока ты вырастешь!

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

Зачем от него прятать?

Слопает.

Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.

Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, - говорит Мишка.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. - Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен - один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю:

Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо. Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.

Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит. Забрались мы в самую чащу.

Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнёт.

Что ж рубить, когда нечего рубить!

Да вот, - говорю, - хорошая ёлка.

Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:

Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

Как это - куцая?

Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!

Нашли мы другую ёлку.

А эта хромая, - говорит Мишка.

Как - хромая?

Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.

Какая нога?

Ну, ствол.

Ствол! Так бы и говорил! Нашли мы ещё одну ёлку.

Лысая, - говорит Мишка.

Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?

Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!

И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!

Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи ёлки не срубишь!

Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:

Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.

Может, мы не в ту сторону идём? - говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!

Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!

Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.

Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

“Ау!” - ответило эхо.

Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы. “Ау! Ау-у!” - повторило эхо.

Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.

Ещё волки услышат и прибегут.

Тут, наверно, никаких волков нет.

А вдруг есть! Лучше пойдём скорее. Я говорю:

Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:

А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

Бросать в них горящие головешки, -говорю я.

А где их брать, эти головешки?

Развести костёр - вот тебе и головешки.

А у тебя есть спички?

А они на дерево могут влезть?

Да волки.

Волки? Нет, не могут.

Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

Почему не просидишь?

Замёрзнешь и свалишься.

Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.

Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения - сразу замёрзнешь.

А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть и ногами дрыгать.

Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать! Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

Давай бросим ёлки! - говорю я.

Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?

Тут нам бы самим, - говорю, - выбраться! Чего ещё о ёлках думать!

Постой, - говорит Мишка. - Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.

Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли… Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю - нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.

А он не отвечает.

Мишка! Эй! Куда же ты делся?

Нет ответа.

Я пошёл осторожно вперёд, смотрю - а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу - внизу шевелится что-то тёмное.

Эй! Это ты, Мишка?

Я! Я, кажется, с горы скатился!

Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу…

Ответишь тут, когда я ногу ушиб! Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.

Что с тобой?

Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.

Больно! Я посижу.

Ну, давай посидим, - говорю я. Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод. Я говорю:

Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!

Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.

Не могу, - говорит.

Что же теперь делать? Давай я понесу тебя на закорках, - говорю я.

Да разве ты донесёшь?

Давай попробую.

Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.

Ну, неси! - говорит Мишка.

Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся - и бух в снег.

Ай! - заорал Мишка. - У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!

Я же не нарочно!

Не брался бы, если не можешь!

Горе мне с тобой! - говорю я. - То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся… Пропадёшь тут с тобой!

Можешь не пропадать!..

Как же не пропадать?

Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать.

Что же, я тебя бросить должен?

Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдёт - я и пойду.

Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.

Что же ты придумаешь?

Может быть, санки сделать? У нас топор есть.

Как же ты из топора санки сделаешь?

Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева - санки.

Всё равно гвоздей нет.

Надо подумать, - говорю я.

И стал думать. А Мишка всё на снегу сидит. Я подтащил к нему ёлку и говорю:

Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься.

Он уселся на ёлку. Тут мне пришла в голову мысль.

Мишка, - говорю я, - а что, если тебя повезти на ёлке?

Как - на ёлке?

А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!

Я схватил ёлку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней - как на санках!

Замечательно! - говорю я. - На-ка, держи топор. Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.

Мишка! - говорю. - Станция! Издали уже слышался шум поезда.

Скорей! - говорит Мишка. - Опоздаем на поезд! Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:

Ещё поднажми! Опоздаем!

Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая.

Кто-то спросил:

Где вы взяли такую ободранную ёлку?

Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.

Ничего страшного нет, - сказала она. - Просто ушиб.

А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, - говорит Мишка. Кто-то сказал:

Ничего, до свадьбы заживёт!

Все засмеялись. Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая - конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.

Что же мы теперь будем делать? - говорю я. - У нас на двоих одна ёлка.

Отдай её на сегодня мне, - говорит Мишка, - и дело с концом.

Как это - с концом? Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь?

Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.

Хорошенькое, - говорю, - дело! У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет!

Ну ты пойми, - говорит Мишка, - ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без ёлки делать?

Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята ёлки не видели?

Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал - ничего не получается. Один дым, да и только!

А может быть, получится?

Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.

Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.

Если б у меня ёлка была, - говорит Мишка, - я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.

Нет, - говорю, - не могу я тебе ёлку отдать. У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было.

Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!

Что же, я тебя всегда выручать должен?

- «Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.

Хорошо, - сказал я. - Если так, отдай мне своего Дружка.

Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня - глаза у него были печальные - и сказал:

Нет, Дружка я не могу отдать.

Ну вот! Говорил “что угодно”, а теперь…

Я забыл про Дружка… Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой.

Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был.

Он же не виноват, что он не породистый! Всё равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом… Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!

Ну ладно, - говорю я, - бери тогда ёлку даром.

Зачем даром? Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь. Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками? Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь.

Нет, не надо мне волшебного фонаря. Бери так.

Ты ведь столько трудился из-за ёлки - зачем отдавать даром?

Ну и пусть! Мне ничего не надо.

Ну, и мне даром не надо, - говорит Мишка.

Так это ведь не совсем даром, - говорю я. - Просто так, ради дружбы. Дружба ведь дороже волшебного фонаря! Пусть это будет наша общая ёлка.

Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.

Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке - украшать нашу общую ёлку.

Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой. Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята.

Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её! - обиделись они.

Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, а потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.

Мы остались одни в комнате. Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили. Никогда я не слыхал такого шума! А Мишка шумел больше всех. Ну, я-то понимал, почему он так разошёлся. Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал всё новые и новые фокусы.

Потом мы зажгли на ёлке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.

Ура! - закричал Мишка. - С Новым годом!

Ура! - подхватили ребята. - С Новым годом! Ур-а-а! Мишка уже считал, что всё кончилось благополучно, и закричал:

А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом!

А бенгальские огни где же? - закричал кто-то.

Бенгальские огни? - растерялся Мишка. - Они ещё не готовы.

Что же ты, позвал на ёлку, говорил, что бенгальские огни будут… Это обман!

Честное слово, ребята, никакого обмана нет! Бенгальские огни есть, только они ещё сырые…

Ну-ка, покажи. Может быть, они уже высохли. А может, никаких бенгальских огней нету?

Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками. Они уже высохли и превратились в твёрдые палочки.

Ну вот! - закричали ребята. - Совсем сухие! Что ты обманываешь!

Это только так кажется, - оправдывался Мишка. - Им ещё долго сохнуть надо. Они не будут гореть.

А вот мы сейчас посмотрим! - закричали ребята. Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке.

Постойте, ребята, - кричал Мишка, - надо проверить сначала!

Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк - северное сияние! Извержение вулкана! Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.

Ребята, а чай с пирогом? - надрывался Мишка. Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:

Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом!

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок.

Здесь Вы можете бесплатно скачать или прочитать он-лайн книгу "Бенгальские огни" автора Носов Николай
Скачать книгу "Бенгальские огни" бесплатно

Носов Николай

Бенгальские огни

Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на ёлку, вырезали флажки, делали разные ёлочные украшения. Всё было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу “Занимательная химия” и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.

С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шёл дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.

Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на ёлку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.

Они знаете какие! - говорил он. - Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами. Я говорю Мишке:

Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.

Почему не будет? Будет! Ещё времени много. Всё успею сделать.

Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:

Слушай, пора нам за ёлками ехать, а то останемся мы на праздник без ёлок.

Сегодня уже поздно, - ответил я. - Завтра поедем.

Так ведь завтра уже украшать ёлку надо.

Ничего, - говорю я. - Украшать надо вечером, а мы поедем днём, сейчас же после школы.

Мы с Мишкой уже давно решили поехать за ёлками в Горелкино, где мы жили у тёти Наташи на даче. Тёти Наташин муж работал лесничим и ещё летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за ёлками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.

На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчёт бенгальские огни в ступе.

Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!

Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.

Ну и брось, всё равно ничего не выйдет.

Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.

Где же кастрюля? Тут только сковородка, - говорю я.

Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай её сюда.

Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить её по краям напильником.

Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.

Ну да, - говорит Мишка. - Я её пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.

Что же тебе мама сказала?

Ничего не сказала. Она ещё не видела.

А когда увидит?

Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.

Это долго ждать, пока ты вырастешь!

Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал всё это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.

Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.

Зачем от него прятать?

Слопает.

Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?

Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызёт. Наверно, думал, что это конфеты.

Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.

В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу, - говорит Мишка.

Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.

Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. - Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили, потому что кому он нужен - один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили. Я говорю:

Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо. Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушёл, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две ёлки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.

Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую ёлку, а то и ездить не стоит. Забрались мы в самую чащу.

Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнёт.

Что ж рубить, когда нечего рубить!

Да вот, - говорю, - хорошая ёлка.

Мишка осмотрел ёлку со всех сторон и говорит:

Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.

Как это - куцая?

Верхушка у неё короткая. Мне такой ёлки и даром не надо!

Нашли мы другую ёлку.

А эта хромая, - говорит Мишка.

Как - хромая?

Так, хромая. Видишь, у неё нога внизу закривляется.

Какая нога?

Ну, ствол.

Ствол! Так бы и говорил! Нашли мы ещё одну ёлку.

Лысая, - говорит Мишка.

Сам ты лысый! Как это ёлка может быть лысая?

Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не ёлка, а палка!

И так всё время: то лысая, то хромая, то ещё какая-нибудь!

Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи ёлки не срубишь!

Нашёл себе подходящую ёлочку, срубил и отдал топор Мишке:

Руби поскорей, нам домой ехать пора.

А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего не помогало. Наконец он нашёл ёлку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес всё не кончается.

Может, мы не в ту сторону идём? - говорит Мишка. Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - всё лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.

Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!

Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.

А сколько ты ёлку выбирал? А дома сколько возился? Вот придётся из-за тебя в лесу ночевать!

Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.

Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Чёрные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперёд.

Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:

“Ау!” - ответило эхо.

Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы. “Ау! Ау-у!” - повторило эхо.

Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.

Ещё волки услышат и прибегут.

Тут, наверно, никаких волков нет.

А вдруг есть! Лучше пойдём скорее. Я говорю:

Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.

Пошли мы снова. Мишка всё оглядывался и спрашивал:

А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?

Бросать в них горящие головешки, -говорю я.

А где их брать, эти головешки?

Развести костёр - вот тебе и головешки.

А у тебя есть спички?

А они на дерево могут влезть?

Да волки.

Волки? Нет, не могут.

Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.

Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!

Почему не просидишь?

Замёрзнешь и свалишься.

Почему замёрзнешь? Нам ведь не холодно.

Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения - сразу замёрзнешь.

А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть и ногами дрыгать.

Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать! Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.

Мы очень устали.

Давай бросим ёлки! - говорю я.

Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без ёлки буду?

Тут нам бы самим, - говорю, - выбраться! Чего ещё о ёлках думать!

Постой, - говорит Мишка. - Надо одному вперёд идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.

Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошёл, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить ёлку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю - нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей ёлкой.

А он не отвечает.

Мишка! Эй! Куда же ты делся?

Нет ответа.

Я пошёл осторожно вперёд, смотрю - а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу - внизу шевелится что-то тёмное.

Эй! Это ты, Мишка?

Я! Я, кажется, с горы скатился!

Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...

Ответишь тут, когда я ногу ушиб! Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трёт.

Что с тобой?

Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.

Больно! Я посижу.

Ну, давай посидим, - говорю я. Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод. Я говорю:

Тут и замёрзнуть можно! Может быть, пойдём по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!

Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.

Не могу, - говорит.

Что же теперь делать? Давай я понесу тебя на закорках, - говорю я.

Да разве ты донесёшь?

Давай попробую.

Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжёлый! Я согнулся в три погибели.

Ну, неси! - говорит Мишка.

Только прошёл я несколько шагов, поскользнулся - и бух в снег.

Ай! - заорал Мишка. - У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!

Я же не нарочно!

Не брался бы, если не можешь!

Горе мне с тобой! - говорю я. - То ты с бенгальскими огнями возился, то ёлку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадёшь тут с тобой!

Можешь не пропадать!..

Как же не пропадать?

Иди один. Это всё я виноват. Я уговорил тебя за ёлками ехать.

Что же, я тебя бросить должен?

Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдёт - я и пойду.

Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.

Что же ты придумаешь?

Может быть, санки сделать? У нас топор есть.

Как же ты из топора санки сделаешь?

Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева - санки.

Всё равно гвоздей нет.

Надо подумать, - говорю я.

И стал думать. А Мишка всё на снегу сидит. Я подтащил к нему ёлку и говорю:

Ты лучше на ёлку сядь, а то простудишься.

Он уселся на ёлку. Тут мне пришла в голову мысль.

Мишка, - говорю я, - а что, если тебя повезти на ёлке?

Как - на ёлке?

А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!

Я схватил ёлку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твёрдый, укатанный, ёлка по нему легко идёт, а Мишка на ней - как на санках!

Замечательно! - говорю я. - На-ка, держи топор. Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повёз его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.

Мишка! - говорю. - Станция! Издали уже слышался шум поезда.

Скорей! - говорит Мишка. - Опоздаем на поезд! Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:

Ещё поднажми! Опоздаем!

Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и ёлку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что ёлка колючая.

Кто-то спросил:

Где вы взяли такую ободранную ёлку?

Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тётенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.

Ничего страшного нет, - сказала она. - Просто ушиб.

А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, - говорит Мишка. Кто-то сказал:

Ничего, до свадьбы заживёт!

Все засмеялись. Одна тётенька дала нам по пирогу, а другая - конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.

Что же мы теперь будем делать? - говорю я. - У нас на двоих одна ёлка.

Отдай её на сегодня мне, - говорит Мишка, - и дело с концом.

Как это - с концом? Я её тащил через весь лес да ещё тебя на ней вёз, а теперь сам без ёлки останусь?

Так ты мне её только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.

Хорошенькое, - говорю, - дело! У всех ребят праздник, а у меня даже ёлки не будет!

Ну ты пойми, - говорит Мишка, - ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без ёлки делать?

Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята ёлки не видели?

Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал - ничего не получается. Один дым, да и только!

А может быть, получится?

Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.

Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.

Если б у меня ёлка была, - говорит Мишка, - я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.

Нет, - говорю, - не могу я тебе ёлку отдать. У меня ещё ни в одном году так не было, чтоб ёлки не было.

Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!

Что же, я тебя всегда выручать должен?

- \"Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.

Хорошо, - сказал я. - Если так, отдай мне своего Дружка.

Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня - глаза у него были печальные - и сказал:

Нет, Дружка я не могу отдать.

Ну вот! Говорил “что угодно”, а теперь...

Я забыл про Дружка... Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой.

Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был.

Он же не виноват, что он не породистый! Всё равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом... Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!

Ну ладно, - говорю я, - бери тогда ёлку даром.

Зачем даром? Раз я обещал любую вещь, так и бери любую вещь. Хочешь, я тебе дам волшебный фонарь со всеми картинками? Ты ведь очень хотел, чтоб у тебя был волшебный фонарь.

Нет, не надо мне волшебного фонаря. Бери так.

Ты ведь столько трудился из-за ёлки - зачем отдавать даром?

Ну и пусть! Мне ничего не надо.

Ну, и мне даром не надо, - говорит Мишка.

Так это ведь не совсем даром, - говорю я. - Просто так, ради дружбы. Дружба ведь дороже волшебного фонаря! Пусть это будет наша общая ёлка.

Пока мы разговаривали, поезд подошёл к станции. Мы и не заметили, как доехали. У Мишки нога совсем перестала болеть. Он только немного прихрамывал, когда мы сошли с поезда.

Я сначала забежал домой, чтоб мама не беспокоилась, а потом помчался к Мишке - украшать нашу общую ёлку.

Ёлка уже стояла посреди комнаты, и Мишка заклеивал ободранные места зелёной бумагой. Мы ещё не кончили украшать ёлку, как стали собираться ребята.

Что же ты, позвал на ёлку, а сам даже не украсил её! - обиделись они.

Мы стали рассказывать про наши приключения, а Мишка даже приврал, будто на нас напали в лесу волки и мы от них спрятались на дерево. Ребята не поверили и стали смеяться над нами. Мишка сначала уверял их, а потом махнул рукой и сам стал смеяться. Мишкины мама и папа пошли встречать Новый год к соседям, а для нас мама приготовила большой круглый пирог с вареньем и других разных вкусных вещей, чтоб мы тоже могли хорошо встретить Новый год.

Мы остались одни в комнате. Ребята никого не стеснялись и чуть ли не на головах ходили. Никогда я не слыхал такого шума! А Мишка шумел больше всех. Ну, я-то понимал, почему он так разошёлся. Он старался, чтоб кто-нибудь из ребят не вспомнил про бенгальские огни, и выдумывал всё новые и новые фокусы.

Потом мы зажгли на ёлке разноцветные электрические лампочки, и тут вдруг часы начали бить двенадцать часов.

Ура! - закричал Мишка. - С Новым годом!

Ура! - подхватили ребята. - С Новым годом! Ур-а-а! Мишка уже считал, что всё кончилось благополучно, и закричал:

А теперь садитесь за стол, ребята, будет чай с пирогом!

А бенгальские огни где же? - закричал кто-то.

Бенгальские огни? - растерялся Мишка. - Они ещё не готовы.

Что же ты, позвал на ёлку, говорил, что бенгальские огни будут... Это обман!

Честное слово, ребята, никакого обмана нет! Бенгальские огни есть, только они ещё сырые...

Ну-ка, покажи. Может быть, они уже высохли. А может, никаких бенгальских огней нету?

Мишка нехотя полез на шкаф и чуть не свалился оттуда вместе с колбасками. Они уже высохли и превратились в твёрдые палочки.

Ну вот! - закричали ребята. - Совсем сухие! Что ты обманываешь!

Это только так кажется, - оправдывался Мишка. - Им ещё долго сохнуть надо. Они не будут гореть.

А вот мы сейчас посмотрим! - закричали ребята. Они расхватали все палочки, загнули проволочки крючочками и развесили их на ёлке.

Постойте, ребята, - кричал Мишка, - надо проверить сначала!

Но его никто не слушал.

Ребята взяли спички и подожгли все бенгальские огни сразу.

Тут раздалось шипение, будто вся комната наполнилась змеями. Ребята шарахнулись в стороны. Вдруг бенгальские огни вспыхнули, засверкали и рассыпались кругом огненными брызгами. Это был фейерверк! Нет, какой там фейерверк - северное сияние! Извержение вулкана! Вся ёлка сияла и сыпала вокруг серебром. Мы стояли как зачарованные и смотрели во все глаза.

Наконец огни догорели, и вся комната наполнилась каким-то едким, удушливым дымом. Ребята стали чихать, кашлять, тереть руками глаза. Мы все гурьбой бросились в коридор, но дым из комнаты повалил за нами. Тогда ребята стали хватать свои пальто и шапки и начали расходиться.

Ребята, а чай с пирогом? - надрывался Мишка. Но никто не обращал на него внимания. Ребята кашляли, одевались и расходились. Мишка вцепился в меня, отнял мою шапку и закричал:

Не уходи хоть ты! Останься хоть ради дружбы! Будем пить чай с пирогом!

Мы с Мишкой остались одни. Дым понемногу рассеялся, но в комнату всё равно нельзя было войти. Тогда Мишка завязал рот мокрым платком, подбежал к пирогу, схватил его и притащил в кухню.

Чайник уже вскипел, и мы стали пить чай с пирогом. Пирог был вкусный, с вареньем, только он всё-таки пропитался дымом от бенгальских огней. Но это ничего. Мы с Мишкой съели полпирога, а другую половину доел Дружок.